Я мыслю - следовательно, есть чем.
Тремер. Тремор. Тремоло. Тррррррррррррррр...
Есть звук, который не прекращается. Вибрация. Струн, души, мембран динамика, барабанных перепонок, кровеносных сосудов. Пальцев.
Красивые пальцы - залогом успеха. Когда не до смеха случайным скитальцам, и жизнь превращается в байты потехи, и лишь паутина плетётся по пяльцам, осталось лишь выдохнуть, не задохнувшись, осталось лишь выдохнуть - и продышаться. Попробовать кем-то остаться, метнувшись в пучину судьбы. Хоть бы кем-то остаться...
Картонное небо - судьба королевы, а струны по телу - оброк чудотворцев, которым осталось лишь выскресть из хлева продукты святого - четырнадцать порций чего-то пахучего, терпкого, липкого. Выбросить прочь - чтоб назад не вернулось. И только лишь небо, обманчиво зыбкое, ждёт - ох, не вовремя небо проснулось. Обвиснувшим смайлом налип на глазницы когда-то весёлый, прожорливый пакмэн. Ему нужно тоже в кого-то вселиться. Его не прельщает судьба нести мрак нам. А запах - обманчивый запах чужого, желанного, терпкого, сладкого счастья - вернётся, когда будет сказано слово. Простое. Забытое. Пиковой масти.
Куда летим, шеф? А зачем? А почему? А с кем? А когда? Сколько вопросов, а ответ один - пить. Пить и считать - это то, что мы умеем, пожалуй, лучше всего. Жизни, как счёты, на диване валяются. Летят самолёты. И порой разбиваются. И сново слайд срывается в тремоло. Точнее, в вибрато прокуренного самолёчьего голоса. Турбулентность - штука такая, не смириться, не остановить, не закрыть пассажиров руками, не вплести меж закрылками нить струн, под ветра напором звенящих, не вцепиться в прозрачное небо... Бог простит нас, невольно парящих. Водку будешь? Закусывай хлебом, я уже не хочу - протолкнуть бы, чтоб сквозь горло прошла глубже, ниже. Альтиметр отмерил нам судьбы. Бог простит. А пока - сядем ближе.
А вообще, пять минут - полёт нормальный. Вон, учёные доказывали когда-то, что на мускульной тяге человек в принципе лететь не способен. Ан нет - вон оно всё как повернулось! Летим же! Летиииииииим! Почти как немцы, только без бомб. Бомбы дома оставили, обещали за ними вернуться. Радист рожает, щас родит. Получит деньги, паразит. Второй пилот отныне спит, хотя, как новенький, сидит. А стюардесс в помине нет - остался только силуэт, который излучает свет. Всё было так. И хода нет. Партия разыграна. Да нет же, постой, правила-то изменились. Ты по-братски играл, а теперь нужно по-человечекски. Так что полёт продолжается, уважаемые пассажиры. Благодарим за внимание.
Есть звук, который не прекращается. Вибрация. Струн, души, мембран динамика, барабанных перепонок, кровеносных сосудов. Пальцев.
Красивые пальцы - залогом успеха. Когда не до смеха случайным скитальцам, и жизнь превращается в байты потехи, и лишь паутина плетётся по пяльцам, осталось лишь выдохнуть, не задохнувшись, осталось лишь выдохнуть - и продышаться. Попробовать кем-то остаться, метнувшись в пучину судьбы. Хоть бы кем-то остаться...
Картонное небо - судьба королевы, а струны по телу - оброк чудотворцев, которым осталось лишь выскресть из хлева продукты святого - четырнадцать порций чего-то пахучего, терпкого, липкого. Выбросить прочь - чтоб назад не вернулось. И только лишь небо, обманчиво зыбкое, ждёт - ох, не вовремя небо проснулось. Обвиснувшим смайлом налип на глазницы когда-то весёлый, прожорливый пакмэн. Ему нужно тоже в кого-то вселиться. Его не прельщает судьба нести мрак нам. А запах - обманчивый запах чужого, желанного, терпкого, сладкого счастья - вернётся, когда будет сказано слово. Простое. Забытое. Пиковой масти.
Куда летим, шеф? А зачем? А почему? А с кем? А когда? Сколько вопросов, а ответ один - пить. Пить и считать - это то, что мы умеем, пожалуй, лучше всего. Жизни, как счёты, на диване валяются. Летят самолёты. И порой разбиваются. И сново слайд срывается в тремоло. Точнее, в вибрато прокуренного самолёчьего голоса. Турбулентность - штука такая, не смириться, не остановить, не закрыть пассажиров руками, не вплести меж закрылками нить струн, под ветра напором звенящих, не вцепиться в прозрачное небо... Бог простит нас, невольно парящих. Водку будешь? Закусывай хлебом, я уже не хочу - протолкнуть бы, чтоб сквозь горло прошла глубже, ниже. Альтиметр отмерил нам судьбы. Бог простит. А пока - сядем ближе.
А вообще, пять минут - полёт нормальный. Вон, учёные доказывали когда-то, что на мускульной тяге человек в принципе лететь не способен. Ан нет - вон оно всё как повернулось! Летим же! Летиииииииим! Почти как немцы, только без бомб. Бомбы дома оставили, обещали за ними вернуться. Радист рожает, щас родит. Получит деньги, паразит. Второй пилот отныне спит, хотя, как новенький, сидит. А стюардесс в помине нет - остался только силуэт, который излучает свет. Всё было так. И хода нет. Партия разыграна. Да нет же, постой, правила-то изменились. Ты по-братски играл, а теперь нужно по-человечекски. Так что полёт продолжается, уважаемые пассажиры. Благодарим за внимание.
-
-
09.10.2012 в 19:15-
-
10.10.2012 в 04:35-
-
10.10.2012 в 08:18такие вот потоки внутреннего выплёскивать в драках и прочем трэше-угаре. иногда это тоже вариант.